Зачем смотреть сериалы?

Со времен изобретения термина «мыльная опера» прошел почти век, и за это время производство сериальной продукции сильно изменилось. Спустя время экраны завоевывали ситкомы, процедуралы, наконец, развился жанр веб-вериалов. Последние 20 лет можно считать временем расцвета индустрии: мало того, что сериал как форма оказался рабочим для любого медиума и площадки (сериалы в Instagram — уже далеко не новость), так и тематика того или иного продукта может быть фактически какой угодно. На чем содержательно фокусировались сериалы «тогда» и «теперь»? С какого момента можно отсчитывать появление современных сериалов? И почему сегодня сериалам легче стать «культовыми», нежели «популярными»? Есть ли в этом заслуга только индустрии или сообщества зрителей тоже?

Любой сериал — это текст, который можно прочитать. Любой эпизод — это история, нарратив, существующий по своим правилам, которые можно разгадать. Любой герой — как действующее лицо со своими функциями — это квинтэссенция культурных норм, причем родом из разных контекстов и эпох. Какие же существуют подходы для дешифровки историй, рассказываемых сериалами? И можно ли, вспомнив о классической методологии структурализма и нарратологии, утверждать, что сериалы — новый фольклор? А потому ограничены каким-то закономерным репертуаром и устройством?

Если сериал не современный фольклор, то миф точно. Великие антропологи прошлого убедительно доказывали, что миф для того, кто в него верит, становится истиной и правдой жизни. Судя по тому, как некоторые шоураннеры с удовольствием принимают на себя роль диагностов и стараются иносказательно указать обществу на существующие проблемы, в индустрии существует представление о способности сериала не просто отражать жизнь по ту сторону экрана. Сериал – это мимесис самой жизни, ее миф, а, значит, ее реальность. Как же выглядит наша повседневность, ее страхи и радости, боль и наслаждение в зеркале современных сериалов?

Сериалы подчас оказываются чуть ли не единственным способом на уровне массовой культуры поговорить об актуальных и сложных проблемах: ментальных состояниях, аддикциях, взрослении, моральных дилеммах, которые делают из добропорядочных граждан преступников. При этом сериалы не просто озвучивают наличие проблемы. Они могут как легитимировать ее существование (и, соответственно, дестигматизировать тех, кто с ней сталкивается), так и способствовать нарастанию стереотипов. Так косвенно сериальная культура может работать на укрепление позиций тех или иных повесток. Но могут ли сериалы диктовать нормы – культурные, социальные, поведенческие? Могут ли они производить такие высказывания, которые будут восприниматься как руководство к действию — прямо или опосредованно?

То, что называется «телесериалом», уже давно таковым не является. Просто потому, что телевидение уступило место онлайн–кинотеатрам, а то и просто социальным сетям, где запросто можно смотреть сериалы на самые сензитивные темы. Насколько перестраивается производство сериалов в связи с переходом в онлайн пространство? Становятся ли они трансмедийными, а, значит, более влиятельными нарративами? Как меняется роль зрителя в условиях дигитализации сериалов? Имеем ли мы теперь больше прав на высказывание и трансформацию итогового нарратива?